До недавних пор он был анонимен, хоть и знаменит: фотографии и ютьюбовские ролики с его работами мгновенно разлетались по социальным сетям, но мало кто знал автора. Гигантские очки, нарисованные на снегу, с торчащей дужкой, «сделанной» из фонарного столба, «всплывшая» под обшарпанным мостом в каком-то мелком канале подводная лодка с пиратским флагом или брошенные как попало бетонные панели, ставшие плитками шоколада «Аленка»… Миллионы пользователей видели все это в сети, лишь единицы — в натуре. Уличное искусство само по себе весьма уязвимо и недолговечно, а Паша 183 любил особенно хрупкие материалы и техники вроде снега, превращающего пустыри в белый лист бумаги, или проекции — хоть на стены домов, хоть на клубы пара, испускаемого теплотрассой.
Художник универсального дарования, он был своего рода Леонардо стрит-арта: фрески, стикеры, трафареты, проекции, объекты, инсталляции, остроумно переосмысляющие урбанистические пространства — ему давалось все. И во всем чувствовалась рука крепкого профессионала, однако офисной карьере дипломированного дизайнера он предпочел ненадежную дорогу уличного художника. Он был на улице с 13 лет и признавался в интервью, что тоскует по уличному искусству 1990-х, еще не модному, не покрывшемуся глянцем, не прирученному прогрессивными арт-центрами и эффективными арт-менеджерами, но честному, пусть даже и в своей ярости и агрессии. О вольном духе 90-х, ныне утраченном, говорила одна из его лучших политических работ: 19 августа 2011 года полупрозрачные наклейки с фигурами омоновцев в полный рост появились на стеклянных дверях станции метро «Красные ворота», чтобы москвичи, невольно проходящие через этот загородившийся щитами кордон, вспомнили о мужестве, с каким защищали свои свободы 20 лет назад.
В последнее время он много выставлялся и участвовал в фестивалях — в России, в Европе, в Америке. Брался за заказы, если они не противоречили его системе ценностей, например сделал граффити-декорации к постановке зонг-оперы «TODD» группы «Король и шут». Мировая слава неожиданно обрушилась на Пашу 183 в начале прошлого года, когда ряд крупных британских изданий ранга The Guardian опубликовал материалы о русском Бэнкси. Его, кажется, раздражала эта мгновенно прилипшая к нему кличка, он ведь никому не подражал. У него был свой стиль — стиль анархического романтизма, и его герой или же героиня вечно пробивает стену. У него был свой масштаб — масштаб прирожденного монументалиста, когда брандмауэра, эстакады и дорожного полотна мало. Часто работы Паши 183, те же «Очки», рассчитаны на взгляд сверху — с высоты птичьего полета, а может быть, из космоса. Прямо как у средневековых мастеров, бравших в расчет главным образом одного зрителя — того, что смотрит с небес. Впрочем, в эру интернета стрит-арт таких ярких художников, как Паша 183, даже если шедевры его появляются за ночь и исчезают уже на следующий день, моментально доходит до миллионов из не столь высокопоставленной аудитории.
Анна Толстова